В последнее время увеличилось количество анонимных жалоб в Центр государственного языка. Волна языковых репрессий докатилась и до детских садов.
Представьте, как воспитатели и другой персонал, находясь в постоянном напряжении от ожидания инспекторов, могут отвечать за безопасность вверенных им детей? Им надо вести занятие, внимательно следить за 20 — 25 постоянно двигающимися маленькими человечками, а все их мысли заняты ожидающимся визитом «языковых карателей». Многие работники, как и моя знакомая, получившая высшее образование в Латвийском Университете, вполне прилично говорят на латышском. Но в таком, специально нагнетаемом стрессе не то что латышский, родной позабудешь. По словам педагогов, проверка может занять до 30 минут...
Может, это удовлетворение скрытого садистского желания и банальная компенсация собственной ничтожности инспектора — «Смотрите, какой я значимый, передо мной эти людишки сбились в кучу и со страхом ждут моего вердикта. А я сейчас буду вершить их судьбу...»
Чаще всего языковые проверки проводятся по доносу, нередко анонимному. Свести личные счеты с помощью языкового инспектора – проще простого. Пишешь донос – и дело в шляпе. Кстати, инспектор может явиться без предупреждения. Почему введена такая практика? Ведь даже полиция присылает повестки, вызывая человека на допрос. С этим вопросом я обратился к юристу.
— Языковые проверки своей внезапностью больше напоминают обыск, который проводится в такой форме, чтобы подозреваемый не успел спрятать улики, – считает юрист. – К сожалению, в законе не оговорена процедура этих проверок, что и позволяет инспектору приходить без предупреждения и проводить проверку в течение нескольких часов. Инспектор вправе на месте проверить соответствие вашего использования гос. языка должному уровню (пункты 6.6 и 11.4 положения о ЦГЯ) и составить административный протокол. Причиной визита может служить плановая проверка или чья-то жалоба. Причиной жалобы часто является трудовой конфликт или недобросовестная конкуренция.
По словам юриста, уже несколько лет все языковые проверки имеют только одну цель – проверить использование латышского языка при выполнении должностных и профессиональных обязанностей в необходимом объеме. Именно так звучит статья 201.26 Кодекса административных нарушений, связанная с нарушениями в области языка. Штраф, кстати, тоже присуждается за неиспользование, а не за незнание языка. Сумма — от 25 латов до 200 латов.
— Правда, инспекция по старой привычке продолжает проверять не использование языка, а именно знания, – подчеркивает юрист. – Если следовать букве закона и логике этого закона, то проверка должна происходить очень просто. Инспектор должен не экзамен устраивать, выясняя, знает ли человек госязык на высшую категорию, а приходить на планерки и совещания, чтобы убедиться в том, как должностное лицо использует латышский во время работы. Инспектор также может посмотреть, как заведующая детским садом ведет документацию на латышском – это ведь входит в ее обязанности. А вот с детьми заведующая и педагог в русской группе может и не говорить на латышском языке. Единственное, вся информация в детском саду должна быть на госязыке – то есть информация о занятиях, обедах, о режиме, о собраниях и другая информация, которая интересует родителей и гостей детского садика.
— Действия и решения инспекторов вы вправе в месячный срок обжаловать директору Центра государственного языка, а затем, также в месячный срок, в административном районном суде. Статистика показывает, что отменяется лишь около 1% от числа наложенных штрафов. Тем не менее, обжаловать решение инспектора имеет смысл.
Во-первых, между наложением штрафа и решением суда первой инстанции проходит приблизительно 1,5 года, а рассмотрение апелляции занимает ещё 1,5 года. На весь период обжалования приостанавливается не только обязанность уплаты штрафа, но и возможность наложения нового штрафа от 200 до 500 латов за повторное нарушение в течение года, а также возможность работодателя уволить вас за недостаточное знание государственного языка.
Во-вторых, обжалование осложняет жизнь работникам ЦГЯ, втягивая их в судебные процессы, и, соответственно, уменьшает масштабы грядущих языковых проверок.
В-третьих, в случае прохождения всех внутренних судебных инстанций появляется возможность обращения в международные инстанции.
И, наконец, оспаривающие штрафы освобождены от уплаты государственной пошлины.
Я встретился со старшим инспектором Центра государственного языка (ЦГЯ) — Лолитой Коваленко.
Честно признаюсь, перед тем как встретиться с инспектором, нужно было получить разрешение сверху – то есть в Риге. Беседа со старшим инспектором прошла в Резекненской средней школе №3.
— Какие вопросы вы задаете преподавателям во время беседы?
— Обычно вопросы о работе; конечно, если педагог захочет рассказать о себе или о своей семье, я не против. Главное, чтобы человек показал, что он владеет языком. Были случаи, когда я задавала вопросы педагогу: «В какой сфере он работает? Как называется ваш детский садик? Может ли ребёнок чувствовать себя безопасно в детском саду?» – и в ответ тишина...
Автор: (Надо отметить, что инспектор сама волновалась, словно держала экзамен и не всегда сразу отвечала на заданный вопрос).
– Каждый человек может позвонить и пожаловаться, что с ним в каком-то заведении не разговаривали на госязыке? Реагируете ли вы на каждый звонок – жалобу?
— Мы реагируем на каждый звонок и жалобу. Проверям лично ту персону, на которую пожаловались, и в некоторых случаях проверяем и коллег... Статистика показывает, что большинство жалоб правдиво...
– Учитель получил высшее образование на латышском языке, защитил дипломную работу тоже на госязыке. Имеет высшую категорию. Зачем его проверять?
— Бояться нас не надо. Мы проверяем всех без исключения. Если человек действительно честно получил категорию и защитил диплом — то ему нечего бояться.
– Вы считаете, что те, кто защитил диплом на госязыке и по каким-то причинам не может ответить на ваши вопросы — просто купили диплом? Вам не кажется, что это абсурд?
— Я так не говорила. Наша задача не проверять диплом – наша цель: выявить, как должностное лицо использует латышский во время работы...
— Может человек просто отказаться с вами говорить?
— Конечно, но ему придется объяснить, почему он не хочет разговаривать с инспектором и по какой причине – конечно, только на госязыке. Были случаи, когда человеку становилась плохо, педагог объясняла причину, и мы переносили разговор на другой день.
— Какие заведение вы проверяете?
— В последнее время очень часто звонят простые горожане и сообщают, что в детских садах, школах, в магазинах, водители автобусов – педагоги, продавцы – не разговаривают на госязыке. А ведь по закону мы должны говорить в садиках и в школах на латышском. Меня очень удивило, что один из русских садиков всю документацию вел на русском языке – это правонарушение!
Выводы из этого материала пусть каждый делает сам...
Подготовил
Александр БАЗЫЛЕВ
Рисунок из ресурсов Интернета
